Привычно отдаёшься самодержавной логике и власти повседневного хода жизни, в размеренном течении которой иной раз — внезапно и беспричинно — прорывается какой-то неведомый поток. И в один неизмеримый, непостижимо полный миг оказываешься поглощён и унесён, почти утоплен сумасшедшим этим потоком, в котором тонуть и захлебываться от упругих и настойчивых струй разнокалиберных ощущений, впечатлений отчего-то сладко и желанно. И полная неуправляемость этим потоком, признание его «чужой» природы и причинного источника.
В нём в грандиозный коктейль смешаны разнородные ощущения: предугадывание Вечности вперемежку с осознанием конечности и бренности; чувство вселенскости и, одновременно, принадлежности земному пласту реальности; космогонический восторг, который не должен быть ве́дом ни одному земному, но в этот миг почему-то просочившийся в неполномерное восприятие Мира, и — тут же — непонятная грусть, почти печаль, рождающаяся сама по себе из какого-то родника сверхвосприятия очевидной реальности и сокрытой гиперреальности; боль бытия и неудержимая радость предчувствуемого сверхбытия… Это жадное впитывание и образов горнего, и зарисовок дольнего…
Воспринимаешь всё словно одним каким-то гиперчувством — одновременно, полно и, самое возмутительно-прекрасное — совершенно непроизвольно: и объятия тёплого ветра, и обострившиеся запахи, звуки обступившей реальности, и цвет темнеющего неба, отчаянно подсвечиваемого дерзкой луной на ущербе своего извечного цикла. Ощущаешь себя не конкретным существом, человеком, а некоторым вынужденным регистратором, точнее — свидетелем нечаянно приоткрывшегося узора бытия, проявления нетленной «механики» Сущего…
В эти благословенные мгновения в психологически размерностную бренность просачиваются явления иных измерений Сущего. Через переживания здешнего сквозит ткань чувственности бытия иного, неизмеримо высшего порядка. Там всё Благостно и Истинно; там Гармония, Любовь и Красота явлены в такой сияющей полноте, которая непостижима и не достижима в нашем суженном нашими же возможностями виде.
Это сюжеты пространственного мира или обетования надпространственного? Это явь ветхой земли или просветы нового неба?