World Cultural Interaction / Всемирное Культурное Взаимодействие
Жизнь эмпирически-биосферного существа — это боль, му́ка и страдание. Это рабство эмпирической жизни, закованной в кандалы природной необходимости, в унизительную физиологию сознания. Это постоянное переживание и горестное изживание эмпирического бытия, накопленного опыта, впечатлений и потенции творчества…
Творчество — освобождение. И освобождение — в творчестве и через творчество. Это воля вдохновенного бытия, это торжество и радость. Это лучезарная всеоткрытость безграничности…
Свобода без воли — бесцельность, праздность и разгул — вольница, но неволя как сознательная автономия.
Воля без свободы — произвол, бунт и насилие — импульс к переопределению, но разрушающий.
Свобода воли = воля свободы — объективная положительная сила (доброволие), целеустремленность к самоорганизации, восхождению, автоэволюции. Это собственно воля в подлинном и единственно истинном смысле — по замыслу и благодати Божию.
Но это и паразитарная, злонамеренная энергия (зловолие). Это мотивация злодействия как энтропийная тень воли подлинной, естественной для истинно разумного существа.
Когда отдых/праздник превращается в постоянную работу, в «обязательное» занятие, исчезает само понятие и ощущение праздности и отдохновенной свободы.
Возможность выбора — реализация свободы. А в свободе от выбора достигается её абсолютная полнота! Это более сильный принцип свободы, нежели известная формула классика «свобода — осознанная необходимость». Свобода как безальтернативность действия — свойство объективно детерминированной системы.
А вот воля, — напротив, обязательная, императивная необходимость выбора: проявление, осуществление воли невозможно в «пассивном» режиме, путём реализации «по умолчанию» или по внешней необходимости. Нельзя проявлять волю — волить — неосознанно, не принимая какого-либо решения, не делая какого-либо выбора, ибо воля — это суверенный акт активности субъекта.
Свобода — «от чего», воля — «для чего» или «к чему». Свобода — пассивное состояние, «страдательный залог», воля — активное действие, «действительный залог». Ибо если субъект волит, это значит, что он именно проявляет волю, это уже действие, пусть даже и в мысли — как акт пока ещё гипотетический, как решение о последующем действии.
Свободой можно распоряжаться и использовать, волю нужно проявлять и реализовывать.
Мир прекрасен, волшебен и совершенен — уже сейчас и здесь. Насквозь и навсегда... Бескомпромиссно и бесповоротно. Без изъятий и отказов.
Очень хочется быть таким же совершенным и свободным. Ощущать себя «просто» незаменимым сопричастием феноменологии чуда — её самобытным выражением и сознающей пружиной.
Мир вдохновенно дышит жизнью, жизнь благодатно источает психику, психика божественно одухотворяет мир. Всё откровенно и целеустремлённо стремится к возможной и даже запредельной гармонии. Она — у меня в ладонях, она — в моём взгляде, она — в моём дыхании. Это как изменённое состояние психики, открывающее лучшие формы, виды и способы восприятия реальности. В состоянии изменённого сознания я...
…Я отважной стрелой пронзаю просиненную до ультрамарина бескрайность небесного свода, гедонистически купаюсь во взъерошенных облаках (они мои безответные, но безотказные товарищи по сопредельности), охлаждая в их добродушно-охватных лохмотьях своё разгорячённое Эго, фамильярно обнимаюсь с птицами (они часто испуганно шарахаются от меня), дерзновенно оторвавшимися от земной тверди. Иногда безрассудно пугаю экипаж и дисциплинированных пассажиров рейсовых авиалайнеров, беззастенчиво присаживаясь на выстуженное крыло передохнуть — эмоционально, ибо физических пределов нет.
Я бесстрашно серфю на самых вспененных гребнях волн бурливо изменчивого Времени. Я гляжу в глаза мерцающим сквозь солнечный свет божьего дня звёздам (но ведь каждому дано?!).
Иногда, в непостижимо запредельной высоте нескончаемо-синего неба я встречаю чайку по имени Джонатан Ливингстон. Он намного искусней меня, ему нынче даже солнечная радиация не страшна, но мой дух анархизма и авантюризм делает нас соратниками. Пройдя долгий путь изнурительных тренировок, он решился осваивать околоземные орбиты, пробовать серфить в ближнем космосе. Я, не имея его опыта, тоже делаю это, причём, по какой-то изначальной возможности, и выхожу в откровенно открытый космос, хотя, скорее всего, без должного изящества, присущего ему.
Он меня ничему не учил, но я многому у него научился. Теперь я умею смотреть «за горизонт». Чтобы заглянуть за горизонт — тот, который виден сейчас — нужно «всего-то» уметь возвыситься, подняться над текущим моментом жизни — изумиться, т. е. выйти из «нормализованного» состояния ума.
Мы отважно тестируем переменчивый потенциал этого мира, высекая искры нового опыта бесшабашности и... детскости. В эти бесценные минуты я абсолютно свободен. Это счастье и восторг иметь такого компаньона как Джонатан, я очень благодарен ему за его дерзость, которая доказывает, что мир может быть иным, он в действительности всегда иной, поскольку мерцает инореальностями различной природы.
Возможно, я — собрат Джонатана, звёздная чайка. Я в непостижимый миг облетаю орбиту Земли и пронзаю всю Солнечную систему, смело выходя за пределы вселенского пространства-времени и искривляя причинно-следственные контуры. Я бессмертная сущность, я творчески длимая вечность, я — само Время! Я — пифагорейская музыка Сфер, наполняющая и гармонизирующая окрестный звёздный мир. Я становлюсь психическим гамма-излучением самого Космоса. Я и есть многоликий Универсум, я — восторженная и торжествующая ипостась Сущего. Которое Есть!