Перейти к содержимому

Общепринято помпезно говорить о победе добра над злом. Но явления вырождения добра во зло — тоже, увы, реальны и эмпирически бесспорны…
Возможно, действует какой-то закон динамического равновесия — «парциального», выражающего необходимое соотношение двух противоположных начал, и в этом смысле — некоторую предзаданную гармонию.
Полная победа над энтропией приводит к негэнтропийному коллапсу мира — в сущности, такому же, как и в случае его энтропийной деградации. Искоренение зла означает исчерпание потенциала мирового добродействия и исчезновение самого понятия добра.

С учетом антропогонического, антропоургического потенциала IT, в их будущем развитии, древнюю библейскую формулу «мене, текел, фарес» перспективно следует  восполнить и отредактировать, так что — «взвешен, измерен, вычислен/смоделирован и… признан достойным/пригодным для преображения», что в логике неопифагореизма В.Н. Муравьева означает воспроизведен, т. е. признан действительным!

К нынешним годам персонально обретенного и эвристически аккумулированного умственного потенциала уже хватает для того, чтобы нелукаво понять: он мог бы быть выше, причем самостоятельно психо-накультуренным, если бы была использована настойчивая практика дисциплинированного развития и приложения большего усердия в труде сосредоточенного осмысления действительности, осознанного образования и воспитания своего ума, в исполнении богоуподобляющего долга сущностно-углубленного мышления! :-(

Западные гуманистические демократии учат толерантности как высокому стандарту отношений — культивируют терпимость, т. е. учат терпеть своего ближнего, а не любить его. И западная христианская церковь, по сути, поощряет и идеологически тоже терпит это чужеверие (= безверие), вместо того, чтобы проповедовать любовь.
Толерантность и политкорректность как мера очужетворения, как допустимое начало чужетворения; терпимость как цивилизованно окультуренное небратство с иными, определенное мерою любви к самому себе.
Политкорректность заземляет в могильную глубину нравственно-естественный потенциал общества.

Индивид, вовлеченный в гаджет-взаимодействие — технологический «человек в футляре»: руки медитативно заняты кнюппельным магнетизерством, уши затрамбованы аудиозатычками, взгляд застылых глаз неотрывно вперен в матрицу устройства. Его разум — в транс-экстатической прострации, волевой потенциал — на уровне угрожающего истощения, чувственное восприятие — в режиме блокировки, мышечный тонус — в дежурно-аварийной функции, социальная включенность — в фазе аутической неадекватности… Личность в латентном проявлении — в состоянии психической гибернации и временной дизадаптации: вне социума, вне рацио и вне морали.
Зацифирье — одуряющая псевдоактивность. Зацифирье — мнимообманутое одиночество. Зацифирье — не осуществимая в эмпирической реальности идеальная виртуальность — всегда и только лишь виртуальность, ускользающая возможность бытия, т. е. напрасная жизнь как судьбинный оброк информационных технологий.