Перейти к содержимому

Наслаждение на берегу реки… жизни…

Малым ключом жизненных сил сочусь из подземелья тощей, слабой струей личной экзистенции, благоговейно впадаю в реку извечного бытия и силюсь пополнить ее самовластные воды…

Как онтологическая подложка бренной экзистенции эмпирического человека, нынешний мир — дар Божий, чудо и роскошный праздник жизни.

В аспекте абсолютного Бытия универсальной формы жизнемысли ныне наблюдаемая организованность мира — его логика, порядок и стройность — усмешка Дьявола, проклятие в Ничто и безрассудная казнь смертью…

Наш вполне реальный мир (реальность которого реализуется в рамках известной нам  действительности наблюдаемого мира, в полноте физических законов материального воплощения и выражения сущего) — лишь объективация мысле-форм сознания более высокого мира, сознания более высокой степени общности, нежели социо-планетная.

Наш воспринимаемый и регистрируемый нашими инструментами познания мир — не симуляция, не виртуальная инсталляция, а реальное, материально-физическое воплощение образов сознания высшего уровня бытия.

После изжития и распада экзистенций воплощенных в индивидах мысле-форм они разлагаются на первичные элементы и возвращаются в общее поле сознания этого высшего мира, как обогащенные опытом материального бытия в виде ипостасей единого Разума. Чтобы в новой соборной полноте обрести и провозвестить в Едином (и для Единого) новые векторы эволюции Целого, самодвижения и превосхождения Единого, в себе самосущего. (Некоторая вариация концепции панпсихизма + идеи К.Э. Циолковского?)

Интересно ощущение вещи, пришедшей в сознание, что она — вещь. Вещь, которая никак не управляет ни внешними обстоятельствами своей материальной экзистенции, ни даже проявлениями своей сущности. Ей изначально как бы и не предназначена какая-либо самость вообще, разве что только осознание себя вещью. Вещь, которая никак не способна распоряжаться собой, даже и ощущениями своей объективной окаменелости в чуждом ей мире. Ей не дано что-то изменить в своей фатальной вмонтированности в реальный и в меру субъектствующий мир…

Он незаметно коротал свои дни в доме, унылыми фасадами разметавшемся вдоль трёх бульваров… Он жил свою жизнь так, как иной раз выжигает остатки топлива самолёт перед аварийной посадкой…

Его уделом и даже почти служением было включённое — причём, пристрастное! — наблюдение явлений сторонней жизни и считывание прикровенных знаков запредельной действительности. Огранённый фронтами трёх бульваров, отсечённый стихиями трёх рек жизни на зыбком полуострове своей экзистенции, он чувствовал себя призванным служить детектором трёх реальностей — физической, мезофизической и метафизической, знаменующих разные небеса. Их сияние вместе с излучением повседневной эмпирики проникало через поляризованные амбразуры восприятия и порождало в его мозге супрареалистические образы...

Окна его парадоксального бунгало выходили, одной стороной, на юго-север, другой, противоположной, — совершенно закономерно, на западо-восток. И потому из окон ему открывались иррациональные виды на квантовую реальность, которая фотонными волнами неспешно перекатывалась и корпускулярно струилась вдоль криволинейных векторов своего загадочного самосущия...