Раздел: Экспликации

На склоне дня, в положенное время загустевшего сумерками, по обыкновению выдвинулся на стандартную диспозицию — берег неспешно истекающей реки. Обозрел знакомое хозяйство, учинил штатную ревизию.

Деревья на берегу — исправно листвят кудрявыми кронами, добросовестно декорируя явление жизни. Река — всё ещё продолжает сносить свои нескончаемые дарованные воды в какие-то метафизические стоки. Луна — по регламенту выдвинулась в положенные сферические координаты и заняла надлежащую позицию на безгрешно угасшем небосводе. Звёзды… Звёзды тоже все на своих кем-то обозначенных местах и стойко «зависли в прописанных для них галактических констелляциях и туманностях и даже профессионально источают вполне волшебный — тоже дарованный? — свет куда-то вширь вселенского необъятия…

Удовлетворившись результатами обхода, деликатно интегрировался в скудеющий красками холст скромного бытия в рамках предъявленного на сей ускользающий миг его фрейма…

Нынче пенсионеров призывают вынуждают играть «вдолгую» и «на повышение».
Ок, но реформа пенсии требует соответствующей реформы длительности жизни пенсионеров-дальнобойщиков — перепенсионеров или сверхпенсионеров.
Оптимизирующее убеждение «до свадьбы заживёт» в новых временных координатах жизни индивида актуализируется в форме доброжелательно-утешительного заклинания «до пенсии доживёт!».
Недопенсионер помни: уходя из жизни до выхода на новозаконную пенсию, ты подвергаешь сомнению  благие намерения государства-отца; ты подспудно обвиняешь власть в финансовом аферизме, ставишь державу в неловкую финансовую позицию.

Космос всегда открыт, безграничен, бесконечен и творящ — внутренне безгранично и бесконечно же в этой открытой внешней безграничности и бесконечности Всего. Он неутомим и одухотворён в длимом творении непостижимо бодрствующей субстанции универсального Бытия, ткани вселенской экзистенции — в генезисе иных миров, в отважном почине новых звёздно-солнечных систем и жизненосных планет. Он постоянно креативит небывалыми ойкуменами овеществления, осуществления, ожизнения и осмысления; неостановимо зачинает жизнь в немыслимых космических биосферах; терпеливо взращивает эгоинтичную рефлектирующую психику и мудро селекционирует благорадостно проросшую и чудесно вызревающую жизнемысль. Он добровольно и доброжелательно соработничает с тем, что духоответно, жизнестремительно взошло, продолжая трудолюбиво вспахивать неоскудевающую ниву пустоты, «недотвореённости», которая, в ином восприятии, и есть именно долг, ответственность и потенция творения.

Он целестремительно интенцирован полюсом потенциально, богооткровенно возможного, непрерывно пульсирует происками «чего-то нового», нервируется и затевает небывалые «коктейли» бытия, генерирует и тестирует логические комбинации и узоры галактических квантов сознания различных масштабов и форматов — немыслимые паттерны и взвеси вселенской экзистенции. Неунывающий экспериментатор, неиссякаемый источник замыслов о сущем и авантюрист-инноватор. Бог сущего.

Богосущность — творчески вызревший деятельно-волевой панпсихизм…

Эмпирический человек, в принципе, не может оставаться безгрешным; в эмпирической действительности невозможно сохранять непорочность своей «дольней» сущности, ибо она и есть закономерное произведение эмпирических стихий.

Естественно-природная, родовая неискупленность — изначальный камень на его пытающейся воспарить в небеса благочестивой душе (которая, по меткому выражению Тертуллиана, «по природе христианка»!).

Великая интрига межличностного психодействия — возникновение внутреннего, ничем объективным не мотивированного интереса к другому, стихийное проявление эмпатии как вспышка/рождение сверхновой звезды… Как возможна такая магия психик?

Это тоже космос, устроенность которого нам до сих пор малопонятна.