Перейти к содержимому

Безответственно-популярная мантра современного индивида — «Люблю себя, значит Аз есмь» вызывает социально неадекватную гиперплазию Эго, психокосмическую инфляцию самомнения заурядной персоны.
Закритическая связка заклинания «Люблю себя, ибо это Я» вместе с обратным логическим следованием «я есть Я, потому что люблю себя» образует ничем не обоснованный психологический диполь самовосхищения и самоосвящения — внутренней канонизации «себя любимого», — вызывает причинно-следственную запутанность.
Это нарциссическая петля непорочного эгоизма, удавливающая рефлексирующую личность...

В повседневном окружении не протолкнуться от доморощенных «святых» — сонмов обывателей, уверенных в своей непрерывной и сквозной непогрешимости, в том, что все, что они делают — непорочно, священно и боговдохновенно. Их ничем несмущаемая здравомысленность, декларируемая как безусловная добродетель, — материальная стихия, тривиально выравнивающая причудливый онтологический ландшафт реальности. И их уже ни за что не соблазнить критической рефлексией, не увлечь с хайвэя самостийной святости!

В чудесном детстве мы так пронизаны стихийным чувством совести, что наши неопытные, случайно-невольные грехи с избытком возмещаем нашей небесно-изначальной, от рождения благостно вверенной нам Богом непорочностью.
В отчаянной молодости мы так безрассудны, что наши искренние благомысленные намерения и добродетельные поступки безмятежно легкомысленно и гедонистически щедро разбавляем греховными проявлениями нашей натуры.
В зрелом возрасте мы настолько опытны, что уже отчетливо различаем, что есть грех и в чем заключается добронравность, устанавливая компромиссный, эмпирически оптимальный баланс этих антиномически противоборствующих начал.
В преклонном возрасте мы столь измождены жизнью, что само существование оборачивается и благой немощью греха, и горьким бессилием благого деяния. Но и сама немощь для эволюционно автономного существа есть (и именно так, неизбежно, будет осознана!) природный грех, который затмевает всякую мыслимую добродетель.

Антиномия греха и невинности разрешается только действительным и исчерпывающим искуплением греха, неправедного жизненного опыта, т. е. возвращением души и тела в исходное, от рождения и из детства идущее состояние полной невинности, незамутненной непорочности…
Это прохождение жизненных ситуаций другим нравственно-деятельным маршрутом…

Чем глубже Ад, тем выше Небеса. Таков принцип нравственного релятивизма.
И это не противоречит мудрости Гермеса Триждывеличайшего «как вверху, так и внизу», ибо Ад — это уже не физический низ, земная твердь, а метафизическое подземелье, не измеряемое по шкале «ниже–выше».
О чем взыскует последний грешник в дольней льдяной бездне своих грехов?
О чем печалуется первый праведник в горних заоблачных вершинах собственной непорочности?