Перейти к содержимому

Конец света — на самом деле задуман как конец тьмы, в которую в ходе исторического времени постепенно-прогрессивно погружается человечество, гедонистически легализующее все лукавые чудеса технологий, т. е. вне-человека (или без-человека), вместо того, чтобы сосредоточиться на социально-гуманитарных «технологиях» восходящего развития самого человека как живого нравственно-физического организма и, особенно — внутри-человека (или во-человека), т. е. его внутренней сущности, которая есть его личная душа, до смертного момента телесно воспитываемая и духовно образовываемая (эвристически обучаемая) для активного соучастия в божественной литургии творения мира… Это обретение зрелой душой своей личности в ее уникально-самобытной значимости, которая в высшем мире становится ипостасью теосоциального многоединства. И напротив, можно сказать, что вызревшая личность обретается и воспаряется душой, которая как семя цветка в свою пору отрывается от родного лона, устремляясь в широкий мир и открываясь для жизнетворческих возможностей…
Конец света — это тот предел ненормальности социоестественной истории, онтологического порядка мира и немирности самого мира, который, по критериям божественной экологии сущего, уже дальше и дольше невыносим. Это темный и тяжелый геологический осадок пещерной человечности на поверхности богоданной планеты; это тяжелые, психологически вязкие и исторически инертные фракции — антропологический гудрон — той человечности, которая в своей лучшей природно-культурной сущности как светлый и легкий, уже сверхприродный дистиллят способна заслуженно испарять от земли к небу как чистый дух…
Таким образом, Страшный суд отделяет Бытие от небытия — то и другое в абсолютном содержании; этот Суд проводит непреходимую грань между истинным и ложным, между радостью и горем, раем и адом?

«Отрицательная благодать» присутствия в мире: если и не ощущение каждого дня экзистенциальной радости проявленного Великого Бытия (это нередко за гранью эмпирического восприятия), то хотя бы беззлобная насмешка над превратностями причудливо длимой жизни (это житейский предохранитель натруженной психики)…

Привычка хамить возникает из «священного» себялюбия.
Хамство к окружающим — закономерная грань любви к себе, ее обратная сторона.
Любовь к себе — ментальная язва, токсичные метастазы которой поражают нормальное Эго, постепенно отравляют его озлобленностью против всех; это психовирусная среда, в которой исподволь культивируется цинизм и хамское отношение к миру.
Любовь к себе как приоритетная психотехника мировосприятия — это явная личностная девиация.

Представить мир до своего появления на свет — вполне комфортно и даже исторически выигрышно.

Представить мир после своего ухода в царство теней — за гранью воображения и экзистенциальной этики актуального Эго.

Нельзя сетовать на свою жизнь, нельзя ругать текущие обстоятельства своего актуального бытия и желать их остановки…

О жизни всегда стоит думать в благочестивых и благодарных тонах, воспринимать ее в радостных и счастливых образах и, послушно влекомый вдоль стрелы времени, в его полноводных заводях и стремнинах, думать о ней в аспекте ее вечности, способной однажды обрести личностное, ипостасийно-персональное выражение…

Жизнь эмпирическая должна психологически восприниматься как персонифицированное явление абсолютного, его личностная — личностно-неизмеримая — грань…