Перейти к содержимому

Души в состоянии загробного бытия не могут испытывать наслаждений или мучений телесных, И потому Дантова картина Ада — это вопиющее противоречие самой христианской концепции посмертного бытия!
Но души могут наслаждаться или терзаться переживаниями чувственными: в Раю это наслаждение красотой сада Эдем, божественной музыкой, гармонией представшего Рая в целом, наконец, само чувство блаженства и, конечно же, благодать общения с Богом. В Аду это нравственные переживания, муки совести, чувство изверженности из божественного круга света и общения, полной оставленности Богом — мрачной безблагодатности…
Из этого следует, что души, даже как бестелесные сущности, лишенные каких-либо органов, все же имеют сверхорганические каналы чувственного восприятия.

Наш вполне реальный мир (реальность которого реализуется в рамках известной нам  действительности наблюдаемого мира, в полноте физических законов материального воплощения и выражения сущего) — лишь объективация мысле-форм сознания более высокого мира, сознания более высокой степени общности, нежели социо-планетная.

Наш воспринимаемый и регистрируемый нашими инструментами познания мир — не симуляция, не виртуальная инсталляция, а реальное, материально-физическое воплощение образов сознания высшего уровня бытия.

После изжития и распада экзистенций воплощенных в индивидах мысле-форм они разлагаются на первичные элементы и возвращаются в общее поле сознания этого высшего мира, как обогащенные опытом материального бытия в виде ипостасей единого Разума. Чтобы в новой соборной полноте обрести и провозвестить в Едином (и для Единого) новые векторы эволюции Целого, самодвижения и превосхождения Единого, в себе самосущего. (Некоторая вариация концепции панпсихизма + идеи К.Э. Циолковского?)

XIX и XX столетия изобрели великое множество «умных» ярлыков для идейных течений и систем, теорий и концепций: едва ли не каждый философский чих, едва ли не каждый теоретический финт, научное понятийное коленце или идейная трель заявлены под брендом оригинального научного достижения, некоей особенной — инновационной и концептуально прорывной — объяснительной дефиниции, которая на самом деле ровным счётом ничего не объясняет, а напротив, напускает терминологический туман, нередко маскируя смысловую пустоту и тщетность теоретических усилий ее автора.