Перейти к содержимому

Силы небесные — светоносные воинства рая, с Востока, и орды подземные — преисподние власти тьмы, — с Запада.
И битва меж них — не оружием мира сего: мечами, пушками и самолётами, силой и немощью, верованиями и знаниями, — а воюют добродетелями и грехами, праведностью и порочностью, любовью и ненавистью. И победы их — души, купленные за цену их истинной сущности.
И когда чертоги ада опустеют — ибо все будут искуплены, и когда войско преисподней обезлюдит — ибо в вечном мраке и изнывном холоде не останется ни одного нераскаявшегося грешника, — тогда и тьма ада рассеется в нестерпимом свете вселенской благодати, и власть дьявола истает в сердечном тепле безупречной любви всеединства...

Не все субъективно исповедуемые ценности объективно ценны. И не все возвещенные большому миру истины безупречны в их личностном восприятии.
Не всякая социализация — благо и ведет индивида к успешной интеграции в социум («А социум то какой?»).
Не все ошибки, даже страшные и фатальные делают человека окончательно порочным, совершенно безнравственным, неискупимо падшим; не все грехи безвозвратно низводят душу в мрачные пределы истинного зла...
Даже обозленная натура — человек, жестокосердно ошпаренный злом мирской эмпирики, — в высшем измерении всегда хранит как священный завет о самом себе благой образ своей способной к восхождению сущности...

В чем творческая интрига? Почему бог создал человека таким ущербным и порочным? Какой смысл было лепить его — на исполнение и во исполнение греха? Почему бы такой сущности уже просто не быть? Или же быть — тогда уж актуально совершенной!
Вот в чем парадокс: быть — т.е. быть совершенным, или же не быть вовсе — ограниченным и порочным.
Но если личность задается таким вопросом, значит она уже — «аз есмь», и это аз — заведомо несовершенно.
И в чем же замысел? В «гевристическом воспитании» ветхого существа жизнью, в трудном взращивании теоантропности, в активно-эволюционном становлении сознательного центра Абсолюта? Осуществляемый в очень отдаленной исторической перспективе этот замысел в своей закономерности воспроизводит логику безличного и жертвоохотливого прогресса, который для актуально сущей личности — пребывающей здесь и сейчас, и именно в ее теперешнем уязвленном психофизическом качестве — есть саркастический подвох и убийственное предательство!

Еще раз и в иной смысловой тональности перефразируя Л. Толстого, можно сделать эмпирическое предположение: все праведники праведны одинаково, каждый грешник грешен по-своему.