Перейти к содержимому

Возможно, Господь прощает заблудшего, изымая его душу из телесного обращения, и тем самым освобождая от бремени ошибок, грехов и страданий земного бытия… Смертосущное милосердие.
Других, напротив, наказывает, сохраняя злободневное долголетие в мучительной немощи тела. Живосущная кара.

Чему, по замыслу Божию, до́лжно решительно перевесить: безупречной гармонии вечного сущего или же страданиям единичной сознающей монады в ее заскорузлой экзистенции?

Почему эпоха раннего христианства знает много бесподобных примеров страстных проповедников, ревнителей и исповедников веры Христовой? Они потому страстные, что их вера как горячее и искреннее чувство жертвенно преодолевала страхи и страдания мира и подвижнически шла навстречу новой, утверждаемой ими реальности. Собственно, это и есть подлинная вера, лишенная примеси критической рефлексии; это отважное самоисповедание, культивирующее и укрепляющее внутреннее чувство вопреки слабостям души и соблазнам тела…

Христианский догмат о Страшном Суде основан на классическом понимании действия закона сохранения в замкнутой системе — для того, чтобы одни по итогам Судного дня могли войти в Рай и обрести заслуженное блаженство, необходимо, по закону сохранения, чтобы другая часть мира была низвергнута в Ад и погрузилась в вечный ужас. При этом в результате эсхатологической поляризации в оценочном пространстве «добро–зло» испытываемые страдания грешников в своем абсолютном выражении, чувственном напряжении и категорической неперерешаемости соразмерны блаженству праведников, и они, очевидно, «статистически» сбалансированы с неизменной суммой.