Перейти к содержимому

Чувственность подменила чувство.
Наглядность убивает воображение.
Толерантность вытеснила эмпатию.
Гражданственность извратила родственность.
Сексуальные отношения застили любовь.
Доверие формализовалось доверенностью.
Ум редуцировал в рациональность.
Добро оскоромилось незлом.

Задача иных текстовых памятников мысли — воспроизвести не память ума, а память ощущений. Это временной «срез» личности: «картография» ее статуса, когда свои чувства удается вербализовать — пусть не отчетливо и многословно, но настолько адекватно, что спустя какое-то время, в совершенно другой период жизни и иных экзистенциальных обстоятельствах, овладев этим вербально-текстовым контентом, удается воспроизвести именно те ощущения, тот эмоциональный тонус, то психологическое состояние в целом, в котором пребывал когда-то — в тот самый момент, когда возникла настоятельность зафиксировать их и тем самым транслировать их во времени собственной жизни.
Это феномен памяти чувства, памяти ощущений.

История не может ничему научить того, кто избавляется от нее в своем сознании, не исследует ее умом и душой…
Планетарная история становится виртуальным полигоном, произвольной «бродилкой» по причудливым, не осознаваемым в лицах и реальных событиях, сюжетам абстрактного астрономического процесса.
Это параистория, в которой добро и зло — лишь атрибуты ушедших и уже ненужных-неинтересных времен. Трагедия фарсифицируется — становится игровым фарсом, в котором взаимоинверсия правды и вымысла — дополнительная игровая опция…
«Люцифер» тоже был «несущим свет», но теперь Люцифер — властелин тьмы.

Для человека, инерционно погруженного в рутину бытия, эмпирически накатанная и удобная «колея» его повседневной жизни, на самом деле, становится неожиданной западней для его личности; открытая перспектива оборачивается коварно заволоченным глухим тупиком; устремленная ввысь, к личностному небу «стрела судьбы» оказывается хроно-топологически закольцованной в плоский круг чередой обыденных, «земноводных» событий, дел и долженствований; какое-либо движение ума, воли и чувства — мнимым, заключающемся в циклическом перебирании на месте ранее уже бывшего и неоднократно пережитого. При этом в заболоченном критическом самосознании реальный ступор в развитии личности психологически маскируется ощущением развития…

При критической слабости зрения приходится не видеть глазами, а, скорее, интуичить зрением. Окочувствие как эвристическая перекодировка и сверхоптическая компенсация. Ви́дение глаз достраивается виде́нием ума... :-)