Перейти к содержимому

Землю — крестьянам, небо — пилотам, воду — матросам, столы — бюрократам, циркуляры — чиновникам, мусор — дворникам, огонь — пожарным, игрушки/мороженое — детям, цветы — бабам!
Мiру — мир!

Многоэтажные дома в мегаполисе — словно кладбищенские каменные стены, в которые замурованы человеческие судьбы и заточены/погребены человеческие души — без права вырваться на простор подлинной жизни, выйти в «живую» жизнь, отважно дышащую ароматами и цветущую цветами абсолютного бытия…

На моей планете — только скудная атмосфера, немного живоначальной воды и несколько проплешин бодрствующей природы... Приходится дышать пореже, жить поскромнее, экономно тратя необильные ресурсы местной биосферы… И радоваться наличной жизненности, тварьческому напору благожизненных сил; завораживаться явленной, хотя и упрощенной, красотой планетных ландшафтов.

Но и в таких условиях цветы — всё равно и всегда, в любых геологических обстоятельствах, — всё же, остаются цветами, независимо от ботанических форм их планетного проявления!

Бренность жизни — как суровый боре́й, ледяной северный ветер для нежных южных цветов: вмиг сдувает всю праздность и безмятежность бытия, в его самых сладостных надеждах и видениях.

Если бы цветы знали, что такое зима, они, возможно, никогда бы не расцветали…

Если бы жизнь догадывалась о смерти, осмелилась бы она воспрянуть?