Дух бодрится вечностью и... угнетается бренностью; он сладостно томится творчеством неясного, сверхпредставимого нового, но пожираем вирусом эмпирического, экзистенциально повседневно-банального…
Дух бодрится вечностью и... угнетается бренностью; он сладостно томится творчеством неясного, сверхпредставимого нового, но пожираем вирусом эмпирического, экзистенциально повседневно-банального…