Перейти к содержимому

Если бы горизонт восприятия букашки каким-то образом расширился до необъятности Космоса, то… это была бы трагическая эсхатология букашечного бытия, онтологическая гибель букашки и ее мира… Или начало нового мира? Как букашка вообще может претендовать и способна ли стать явлением космическим, фактором развития сверхбукашечного/надбукашечного мира (конечно, не отрицая при этом космической истории ее генезиса)? Как, когда и на каких творческих основаниях букашка может заявить о своих правах на Мироздание, на соучастие в его творении, преображении и благобытии?

Человек — букашка высшего порядка — представитель и предстоятель всего букашечного мира, и потому на нем ответственность за всякую тварь неразумносущую!

Мир совершенен. Но не в том смысле, что уже всё и окончательно, безупречно-идеально и бесповоротно устроено, а в том, что он организован «под творчество» — мир предполагает и ожидает творения, неустанно ищет, терпеливо взращивает и непременно обретает в себе своего творителя.

"Принцип творимости мира" — его восприимчивости к энергии восходящего преображения и в этом смысле готовности к проявлению и выражению творческого импульса (как готовность теста к пирогу) — и есть самое удивительное свойство Единого. Способность самодвижения, потенция саморазвития, открывающая бесконечные горизонты совершенства — в этом и заключается актуальное, в каждый миг вселенского бытия обнаруживаемое совершенство мира. Неравновесность сущего, направляемая стрелой его собственного творческого превозмогания, — и есть совершенное свойство, фундаментальная космологическая константа.

Космос всегда открыт, безграничен, бесконечен и творящ — внутренне безгранично и бесконечно же в этой открытой внешней безграничности и бесконечности Всего. Он неутомим и одухотворён в длимом творении непостижимо бодрствующей субстанции универсального Бытия, ткани вселенской экзистенции — в генезисе иных миров, в отважном почине новых звёздно-солнечных систем и жизненосных планет. Он постоянно креативит небывалыми ойкуменами овеществления, осуществления, ожизнения и осмысления; неостановимо зачинает жизнь в немыслимых космических биосферах; терпеливо взращивает эгоинтичную рефлектирующую психику и мудро селекционирует благорадостно проросшую и чудесно вызревающую жизнемысль. Он добровольно и доброжелательно соработничает с тем, что духоответно, жизнестремительно взошло, продолжая трудолюбиво вспахивать неоскудевающую ниву пустоты, «недотвореённости», которая, в ином восприятии, и есть именно долг, ответственность и потенция творения.

Он целестремительно интенцирован полюсом потенциально, богооткровенно возможного, непрерывно пульсирует происками «чего-то нового», нервируется и затевает небывалые «коктейли» бытия, генерирует и тестирует логические комбинации и узоры галактических квантов сознания различных масштабов и форматов — немыслимые паттерны и взвеси вселенской экзистенции. Неунывающий экспериментатор, неиссякаемый источник замыслов о сущем и авантюрист-инноватор. Бог сущего.

Богосущность — творчески вызревший деятельно-волевой панпсихизм…

Единственное эволюционно-бесценное, что после нас остаётся — наши дети. Акты их творения, процессы образования их личностей — самые ответственные и подлинно творческие!
Это личное соучастие человека в эффекте вселенской жизни, его активный залог вечности.
Это животворящая стрела рода, выпущенная в космическую бесконечность бытия.
И это возгорающаяся плеяда солнц в сонме звездных миров…

Мир подчинён не антропному принципу — «удивительному» соответствию космологических параметров эмпирической природе человека, а психическому, космоноосферному принципу — фундаментальному соответствию логики и структуры организованности, функционала и ткани Универсума именно разумному, мыслящему началу, которому ещё предстоит доэволюционировать до подлинного соучастия в продолжающемся творении этого мира. Эволюция человека не завершена, и точно так же творчество мира всё ещё продолжается, ещё не свершено в бесконечной и необозримой полноте своей!