Перейти к содержимому

Такие фундаментальные свойства, как вечность и бесконечность не могут быть атрибутированы объекту; они обязательно и безусловно субъектны. Не может быть вечным и бесконечным что-то, это обязательно кто-то.

Ибо даже если бы в абсолютно «пустом» мире хотя бы только один атом изменился за миллиард космических лет, то… в масштабе вечности такая неуловимая эволюционная рябь неминуемо приводит этот «пустой» мир к полному совершенству! И это совершенство уже живосущее и мыслесущее, сознающее.

И вот континуум вечности и бесконечности пространства-времени вселенной есть континуум жизнемысли в невообразимых формах её совершенного проявления и космогонического зиждительства. И это значит, что и ныне имеемый космос — таков же; он уже в таком состоянии — вечно! И все объекты — суть порождение и проявление этого тварного «зуда», творческого импульса/порыва/напряжения всемирного разума, сознающего, пребывающего в вечности и распространенного в бесконечности — всюдного — сознания Единого, для преображающей светоносной энергии которого не существует темных закоулков пространства-времени Универсума.

И это значит, что и мы — весь «материально» представленный нам мир — есть объективация созидающей мысли и деятельной воли этого разума, разлитого во всем. Мы — реальны, но мы есть мыслеформы, облечённые в плоть, заключенные в одушевленную форму и наделенные собственным сознанием, которое есть эманация, конденсат сознания «высшего» мира.

В некоторых ситуациях мы точно знаем, какие слова нам нужны. Но их некому произнести.

Иногда истина уже открыта нам. Но некому указать на неё.

Услышать слова, которые уже известны — не важно. Но почему же не слышно этих известных слов тогда, когда они экзистенциально необходимы, и их важность безусловна, даже если это уже староизвестные слова?

Получить импульс развития, о содержании которого нетрудно догадаться — лишнее. Но почему же мотивация не подкрепляется этим лишним — последним и решающим — доводом тогда, когда им определяется траектория судьбы, и его значимость совершенно не зависит от его тривиальности?

Фрустрация. Эмоциональное опустынивание и ментальное отшельничество. Утрата волевого импульса. И паническое пекло от осознания, что ничего уже не успеть…

Помню, как однажды я оказался совершенно один на опустелой планете... Остался не как дежурный, и не как комендант, а вообще один. Т.е. единственный и последний, которому суждено было стать первым.

Я был ум, честь и совесть планеты. Её слово и дело.  Её чувство и воля. И, наверное, её душа — растерянная, но живая. Я был тектологический  импульс её становления как затерянного в пространственно-временных координатах вселенной, но благоуханного острова космобиосферы.

Вспоминаю ещё, мне было неуютно и просто нелегко, но я всё ж справился… И теперь эта планета — именно то, чем она и должна быть по творческому замыслу, и то, что она и есть.

Очень трудный опыт практической космографии, дивный эффект психопланетаризма!

Трудно, практически невозможно уважать человека, который не уважает себя сам.

Да, уважения заслуживает лишь уважающий себя.

Это первичный импульс психоиндукции.