Перейти к содержимому

Можно быть интуитивно уверенным в существовании иного, потустороннего — именно трансцендентного — мира. При этом вполне логично предположить, что в его структуре «объективно» нет ни Рая, ни Ада, немилосердно постулируемых христианской топологией загробного мира. Тот мир именно иной и в этом смысле парадоксальный, он сверхэмпирически необычен, включая логические обороты мысли.
Ад и Рай — произведение испуганной рефлексии ущербной антропологии. Там все достойней и совершенно выбивается из логики и нашего мира, и ее закономерного экстраполята — воображаемой логики загробного мира. Там высокая — занебесная — художественная архитектура мироздания, а не земные ошлепки истинного бытия, заболоченного эмпирикой: битый кирпич исторически надуманного миропредставления, фантазия которого не выходит из потребительского морока агрессивного пожирательства жизни...

По делу о взятке в особо крупном размере арестовали подчиненного главного фигуранта с высоким чиновным статусом — вместо того, чтобы арестовать его начальника.
Шаблон решения преступно кривой — в логике смысла, но безукоризненно правильный — в логике власти.

Вечность — помимо того, что выражает смысл бесконечной протяженности — безначальности и бесконечности мирового пространства-времени, — ещё имеет значение сверхэмпирического, идеального как абсолютной ценности.
Вечность неизбежно атрибутируется абсолютным совершенством. Идеальное совершенство возможно только в вечности.

И добром можно причинить боль.
И зло может оказаться врачующим — как горькое лекарство в болезни…

Каждый человек как агент Замысла Божьего приходит в этот мир для того, чтобы изменить его — изменить мир к лучшему. Далеко не каждому это удается, особенно в значимых и зримых проявлениях такой «оптимизации», но смысл личности в том и заключается, что она появляется в этом мире именно целевым образом — для посильного возделывания этого мира.