Перейти к содержимому

Всё идет своим чередом, всё развивается в своей непостижимой логике… И уносит куда-то иногда, действительно…

Если и не физически, в пространстве, то ментально, во времени.

Например, иной раз из глубин памяти неожиданно, спонтанно всплывают совершенно непредсказуемые, казалось бы, ничем и никак не спровоцированные воспоминания…

Так, какой-то один из давних дней, выхваченный из вереницы минувших, почти безликий, без точного номера в календаре и даже без определённого месяца. Просто обычный, а по тогдашним актуальным ощущениям, — возможно, и вовсе заурядный, «насупленный» день. В котором были какие-то срочные, но как всегда — исчезающе мелкие в перспективе Бытия вопросы, какие-то ложно неотложные псевдодела, какое-то почти агрессивное напряжение-тонус, устремлённость, нервное ощущение непременно необходимого и «вот-сейчас-обязательно-должного»… Безликие встречи, разговоры-топи, беззвучные слова, уносимые мгновением, гвоздём застрявшая в мо́зге случайная мысль-на-один-вздрог, мимолётные наблюдения и пустопорожние суждения. Просто тина пустых, заболоченных минут, выброшенная из цивилизационного потока времени на взмученное мелководье обыденного сознания…

Ни-че-го!

Ничего значимого, достойного, ничего реально сопоставимого с Подлинным, его хребтами-валунами мировых задач, за которые можно попробовать как-то зацепиться и оправдаться, ничего напоминающего о вселенской Гармонии. Просто день, просто пребывание в нём, несанкционированное высшим Смыслом, просто неостановимая череда текущих бесцветных занятий и проч. и проч. озабоченности эмпирического человека. Но память стихийно выплеснула бесхитростные картины того дня на поверхность теперешнего сознания. И невольно начинаешь разбирать этот выпавший экзистенциальный пазл, пытаясь его расшифровать — не столько логикой того, безвозвратно изжитого, дня, сколько новым вживанием-вчувствованием в него.

И понемногу начинаешь открывать, что тот день был щедро озарён солнечным светом, и воздух как-то особенно чисто звенел и напоминал о реальности момента, что ты — здесь, что ты — жив и что ты — в полноте ощущения реально Сущего. И постепенно замечать в нём неостановимое движение жизни в её многочисленных, неизмеримых проявлениях — в образах, звуках, запахах, деловитом непрерывном течении-длении. И птиц, вызывающе беспечных в своей повседневной суете, и лица — знакомых, случайных и даже лишних — если мысленно стереть с них тень случайной озабоченности — нормальные лица современников-соучастников Жизни, в сущности — потенциальных всечеловеков. И неожиданно начинаешь ощущать какую-то распирающую полноту того дня, его распахнутую незамысловатую мудрость, торжествующую прозрачность момента, его нормирующую душу логику и изобильность красок и впечатлений — всю целостность и даже вызывающий гедонизм безвестного фрагмента своего со-бытия, которые невозможно ни дефинировать самым изощрённым умом, ни вдохнуть самой полной грудью. И одновременно — сковывающую ностальгию, тянущую грусть — по промелькнувшей и даже не отпитой большим глотком целомудренности пропавшего мгновения. И непостижимо, вопреки тем фактическим впечатлениям, которые сопровождали переживания именно того самого дня и именно в тот самый день, поднимаешься до признания — и умом, и сердцем — что это был действительно день твоей жизни, что это и была Жизнь. Что это был хороший, добрый день, и всплывшие воспоминания о нём неожиданно согревают и укрепляют душу, ибо это была причастность всему тому — мировому и надмирному, — о чём она томится в сумерках эмпирической данности. И был дар его чувствовать, его переживать. И даже — в нём участвовать. И даже — стяжать малую толику. И даже — проявить гордыню: не замечать бьющее сквозь хмурые мысли солнце, досадовать на несвоевременный дождь или образ встречного-прохожего, назойливо занозившегося в сознании, уворачиваться от неожиданного ветра, самочинно разметавшего порядок в сосредоточенной душе…

Она-то предугадывает порядок и гармонию («нарядный порядок», или «Космос» древних греков) даже в самом мимолётном, отвлечённом и случайном…

Как, например, экзистенциальный опыт дня текущего…

Господи, неужели?..

Наше восприятие безусловной объективности Мира — сугубо субъективное, личностное, пси-условное!

Пси-обусловленность реальности — принцип, смежный и дополнительный к антропному принципу!

Между «большим» космосом и его частным образом в сознании отдельного индивида — зазор в человеческое воображение и познание, создающий дуалистическое расслоение реальности.

Космос интригует вопросом: «Есть ли разумная жизнь во Вселенной

Воспринимая критически факты и явления планетарной социально-политической организованности, задаёшься вопросом: «А есть ли разумная жизнь на Земле

Как бессмертный Агасфер нашёл удобное пристанище для прибыльного бизнеса на Большой Бронной и устроил свою нескончаемую жизнь, точно так же и смертный титан — ветхозаветный Левиафан — в новейшее время получил дополнительное, вполне рыночное, среднее профессиональное образование. Он стал бульдозеристом. И теперь ловко орудует рычагами, управляя титаническим же, подстать себе, глобальным бульдозером. Демоническим ножом неугомонного прогресса этот технический колосс сдирает культурную дерму планеты, а механическим брюхом вспарывает глубинные пласты жизни, извлекая и вываливая под мертвящее излучение Вселенной, под жёстко-рентгеновский циничный хохот Космоса сокровенные коды человеческой культуры. И имя этому бульдозеру Левиафанову, бронтозавру техносферы — Цивилизация… Он выполняет предпотребительскую подготовку бытия, а-культивирует жизнь, собственно, лишает её всяческой культурной основы, выводя культуру за сферу жизненных и духовных приоритетов, между прочим и всё ещё, homo sapiens…

Бытие и сознание, материя и мысль равновелики в общемировом ургическом процессе становления миров, явления Космоса. Это третья — средняя? — линия между материализмом и идеализмом?
Жизнь на Земле (проявление живого вещества в геологии планеты) и проявление разума в  форме жизни (Homo sapiens как мыслящее существо) — явления равнозначные даже на ограниченном периоде существования самой Земли (+П. Т. де Шарден). В космическом масштабе равновесное соотношение разумного и материально-энергетического начал бытия становится обязательным условием Универсума. При этом на бесконечности времени многообразие и творческий потенциал форм разумной жизни не подается никакому исчислению и образному представлению…