Перейти к содержимому

Чем дольше длится жизнь, тем больше таинство её продолжения; чем больше возраст, тем загадочнее оставшиеся дни.
Итак, с ростом вероятности окончательно-смертельного исхода жизни растет смысловая нагрузка и содержательный вес её последних дней.

Я счастливо не помню понедельников в своём безмятежном детстве. И бессолнечных, уныло-скучных дней, лишённых интереса и радости переживаемого момента. В нежном возрасте дней недели и даже времён года вообще не существует!
Это грань счастья, как мы его понимаем сегодня, в возрасте, весьма удалённом по временной координате от детства с его распирающим чувством восторженного пребывания в огромном благосущем мире.

В рациональном стремлении совладать с эмпирически навязанным временем, удержаться в событийном потоке внешней реальности накатывает напряженное состояние постоянной, опережающей и упреждающей реальный ход событий, сверхадекватности — интуитивное усилие уловить сегодня чувство «завтра», загодя вывести регрессионное уравнение предстоящего дня, по возможности — с учетом невероятных факторов, и к тому же, «за себя и за того парня»…

В краснощёкой молодости нетерпеливо торопят бесконечные тягучие дни и недели. В старости с бледным от бессилия лицом привыкают безучастно следить за мельканием коротких последних десятилетий…

Мои дни тихо струятся, и память о них проваливается в бездну безвестного времени, оставляя в душе непонятную грусть. О бесполезно минувшем, о пустом бытии, о скоропостижной бренности, о беззвучно канувшем, и о, вот сию минуту, незримо ускользающем…