Перейти к содержимому

Единственный действительно фундаментальный выбор смертного человека, определяющий его судьбу в мире: на что и как потратить отмеренное законами человеческой природы время своей жизни — на мелочи, на бездумное потребление и стремление к ложным целям; или же на развитие, на активное осмысление и утверждение законов высшего бытия!
Ибо время — единственный катастрофически невозобновляемый ресурс ветхого человека.
Каждое случайное, пустопорожнее действие (поступок, разговор, занятие…) оплачивается из общего лимита жизненного времени, которого поэтому может не хватить на исполнение своего истинного предназначения.
Время, потраченное сообразно высшим целям, как творческий подвиг индивида конвертируется в цивилизационно значимые культурные памятники личности, отпечатывается в структуре мироздания, вплетается в ткань мирового бытия.
Время смертно взыскует с человека…

В невозбужденном повседневной эвристикой практического существования высшем тонусе жизни, в состоянии «вселенского» сознания «истинный» человек обращает свою сущность в чувство-знание смерти и любви.
Это две антиномичные грани, два пульсара витальной самоидентичности индивида, два полюса эмпирического — чувственно проникновенного и экзистенциально напряженного — пространства-времени пребывающей личности…

Для воскрешенных потребуется очень длительная рационально-чувственная реабилитация в новых социально-нравственных и технологических условиях жизни — тем дольшая, чем древнее воскрешенный человек. Это целая жизнь, причем жизнь вспять. Это и есть покаяние и искупление и «подтягивание» души до уровня райский чистоты...
Бытие искушает, пакибытие искупляет. Смерть разрушает, бессмертие творит. Время обрекает и проклинает, Вечность освобождает и благословляет.

Звёзды, особенно солнца, зарождающие и согревающие жизнь на планетах своих систем, щедро источающие в безначально-бесконечный Космос вечные смыслы, — это небесный Рай. Мир, наделенный субъектным началом, исполненный энергией света и тепла, благости и радости; это активный, излучающий разум вечный пульсар, творящий новые звездные миры и одухотворяющий их безмерной любовью.
Земля — земное Чистилище. Это объективно-реальная область явлений исторического бытия несовершеннолетнего общества как возможность воспитания вселенского чувства и духа космогонического творчества. Это пространство-время процессов глобального мытарства в покаянии и в активном искуплении грехов эмпирического бытия.
Разъятое на фрагменты беспомощное космическое вещество, сиротская звездная пыль, бесхозные и неприкаянные астероиды и им подобные пустые космические тела, наконец, черные дыры — это а-локальный Ад: безнебесный и бесземный, лишенный субъектного начала, активного потенциала какого-либо эволюционного развития, восхождения и просто изменения. Это застывший, вмерзший в остановившееся время стационарный мир, злобно погруженный в субстанциальный вакуум и бесконечную бездну безблагостного объектного претерпевания, т. е. выморочный шхерный мир, подпространственная реальность — Преисподняя.

Большинство нормальных людей — эмпирических прагматиков — вовсе не задумываются о будущем в его жизненно стратегическом и планетарно-космическом измерении.
Но если нет представления о будущем, если не осознается его эволюционно-восходящая проекция, то отпадает необходимость и в прошлом, т. е. ментально атрофируется культурная потребность в осмыслении и переживании истории как части континуума социально-родового времени?!
В периоды существенно-нестационарной цивилизационной динамики социально-психологической доминантой, как правило, становится представление, что будущее непредсказуемо: оно видится как рискованная загоризонтная область исторической сингулярности. Но в мировоззрении, исключающем будущее как цель, как историческое делание, возрастающее до творчества эсхатологии, уже прошлое становится непредсказуемым, и тогда история минувшая — сингулярна. Наше прошлое становится заложником сегодняшней конъюнктуры. Такую «оперативную» историю — летопись с короткой памятью — можно переписывать и адаптировать под повестку текущего момента, вырванного из глобально-исторического контекста и последовательности эпох.
Но без будущего и прошлого настоящее тоже неминуемо вырождается в сиюминутный потребительский жор тела и мелкогедонистический ор души...
Социальное время утрачивает свой творческий потенциал и смысл, а личность превращается в мышку-полевку, в хомячка, усердно утилизирующего божью благодать...
Забвение истинного времени — целевого исторического времени — вызывает дезинтеграцию единой глобальной социоестественной хронологии, истлевание ее фрагментов и, в конечном счете, оборачивается цивилизационной зряшностью и темпоральной пустышкой: так обетованная Вечность бездумно распыляется в текущие мгновения и технологически расхищается злободневностью.