Для открытия потустороннего мира, возможных иных смежных миров, для научного проникновения в их законы и реального овладения фундаментальными взаимодействиями этих инореальностей нужна новая физика — сверхматериальное знание сверхфизических процессов. Это область проявлений тонкой материи и тонкой энергии, характеризующих реальность сверхэмпирического порядка, которая есть феномен общеуниверсального мира.
Метка: законы
Физиологические рефлексы разума
Эмпирический человек, картина аргановым маслом: перерыв не на обед во время работы, а на работу между жратвоприятиями. Функция питания не только облагоговеяна и освящена как функция дыхания, но и приобрела статус сладострастного ритуала.
А ещё надо успевать с функцией размножения или, как минимум, управляться с сексуальными физиологизмами… Первородное, слишком первородное!
Хищные законы живого вещества алчно «подъедают» автономию живого разума…
Мирское со-усмирение и умиротворение мира
В христианстве важнейшей добродетелью, согласующей человека с Богом, является смирение. В цивилизационно-мировом и вселенско-экологическом прочтении это можно интерпретировать как согласование общества с Миром, с Природой, их коэволюция; как смирение или замирение социальной истории с естественными законами «Большого Бытия».
Смирение — значит «с миром», со-мирие, т. е. гармонизация человеческого и природного. Или эволюционное соразвитие двух начал, в котором человек — природная ипостась Мира, восходящая к Богу. И потому смирение — сошествие человека в мир для просветления и одухотворения этого эмпирического мира путем всеобщей регуляции (Н.Ф. Федоров), пронизывающей все уровни бытия сущего. И тогда всеобщее спасение через смирение. И будет мир всем и во всем мире — полное и истинное умиротворение.
Но со-мирие — не пассивное смирение, не страдальческое, и тем не менее, безучастное претерпевание энтропийной эрозии наличного бытия, его апокалипсирующего упадка. Это деятельное согласование — с-миром-согласие — истории восходящего человека с историей преображаемого мира, теоантропологии с космологией путем овладения установочными законами мира, фундаментальной логикой его бытия и архитектоникой мирового пространства-времени. Смирение — активное, «за мир ответственное» спасение мира, означающее мирное состояние мира, его восхищающий ко благу апокатастасис «от края до края» сущего.
Сам Христос, пришедший в Мир для его спасения, — «кроток есмь и смирен сердцем» (Мф. 11:29).
Жизненный цейтнот как судьба
Единственный действительно фундаментальный выбор смертного человека, определяющий его судьбу в мире: на что и как потратить отмеренное законами человеческой природы время своей жизни — на мелочи, на бездумное потребление и стремление к ложным целям; или же на развитие, на активное осмысление и утверждение законов высшего бытия!
Ибо время — единственный катастрофически невозобновляемый ресурс ветхого человека.
Каждое случайное, пустопорожнее действие (поступок, разговор, занятие…) оплачивается из общего лимита жизненного времени, которого поэтому может не хватить на исполнение своего истинного предназначения.
Время, потраченное сообразно высшим целям, как творческий подвиг индивида конвертируется в цивилизационно значимые культурные памятники личности, отпечатывается в структуре мироздания, вплетается в ткань мирового бытия.
Время смертно взыскует с человека…
Третьесторонний мир
Помимо посюстороннего и потустороннего миров, похоже, существует еще какой-то третий — третьесторонний, внесторонний или даже а-сторонний мир, отличный и от этого, и от того миров. Это и не рай, и не ад, и не чистилище, и не наша материально-энергетическая физическая действительность. Это какая-то совершенно иная реальность, иной мир, в который либо человек нашего мира может при определенных обстоятельствах проваливаться, либо тот мир каким-то особым локусом вторгается в наш мир и тогда человек, «засвеченный» светом этого третьего мира оказывается в пограничном состоянии, возможно, определяемом законами чужого мира или же некоторой суперпозицией миров — в их интерферирующей «юрисдикции». А потом он возвращается в нормальное состояние привычного мира, и единственное, что он помнит и понимает — это то, что никак не может интерпретировать свои пережитые ощущения, «дыхание» чужого мира…