Патологоанатомы, приветствуя друг друга в начале дня, традиционно-культурно говорят «Доброе утро!» или даже «Здравствуйте!», отправляясь при этом на исследование объекта, полностью утратившего способность здравствовать.
У них нет выбора, но это особенный навык их жизни, сквозящей через чужую смерть; умение улавливать свой солнечный квант радости жизни наперекор мгле чужой трагедии смерти…
Метка: выбор
Ошибочная бифуркация
Истинные — фундаментальные — ошибки те, которые не обнаруживаемы. Возможно, никем и никогда.
В пространственно-временной точке срабатывания таких метафизических триггеров онтологический сюжет меняется — кардинально и необратимо — с системными последствиями и выходом квази-субъекта на новую эволюционную траекторию бытия.
Должно быть, не все из этих ситуаций ошибочного выбора/переопределения, осуществляемого в латентной/бессознательной форме, имеют катастрофический характер, но судить об этом не представляется никакой возможности.
Жизненный цейтнот как судьба
Единственный действительно фундаментальный выбор смертного человека, определяющий его судьбу в мире: на что и как потратить отмеренное законами человеческой природы время своей жизни — на мелочи, на бездумное потребление и стремление к ложным целям; или же на развитие, на активное осмысление и утверждение законов высшего бытия!
Ибо время — единственный катастрофически невозобновляемый ресурс ветхого человека.
Каждое случайное, пустопорожнее действие (поступок, разговор, занятие…) оплачивается из общего лимита жизненного времени, которого поэтому может не хватить на исполнение своего истинного предназначения.
Время, потраченное сообразно высшим целям, как творческий подвиг индивида конвертируется в цивилизационно значимые культурные памятники личности, отпечатывается в структуре мироздания, вплетается в ткань мирового бытия.
Время смертно взыскует с человека…
Коронаинтеллектуальный токсикоз
Не умерев от коронавируса, часть творческой интеллигенции креативно скончалась от скуки... Творить в полной тишине и нестесняемой свободе, не наблюдая часов, оказалось непросто и даже неприемлемо!
За карантинные месяцы пассивной интеллектуальной обездвиженности оказалось возможным не сделать уйму всего: не написать статей, не подготовить лекций, не провести занятий со студентами, не прочитать много умных книг.
И даже не впустить в опустелый мозг много важных и бесспорно умных мыслей, которые тревожили раньше и, казалось, ждали вдохновенного часа своего гениального оформления...
Отравленный запредельной дозой свободного времени, мозг впал в прострацию; предоставленный всецело своему вольному выбору, творец изошел пылью мелких оптимизаций презренной прозы быта.
Избыток времени и отсутствие досадных раздражителей — эти ранее невозможные блага — заключили под домашний арест и умертвили творческий пульс личности. Предвкушение обратилось раздражением, свобода обернулась неволей…
Когда не знаешь, как поступить
«Всегда есть выбор». Расхожая и легкомысленная сентенция... Но иногда жизненно важно сделать принципиальный выбор в условиях, когда… варианты/альтернативы не известны, когда список возможностей заведомо неполон или представлен исключительно одним, как правило, негативным, полюсом. Полная спецификация вариантов и обоснование именно «правильного» из них, возможно, где то и существуют, но трагически сокрыты от понимания того, кому предстоит выбирать; информация о них недоступна для учёта при фактическом принятии решения, возможно — «решения жизни». А мучительный поиск последнего совсем не обязательно даёт желанно-благой результат. Жестокая логическая неопределённость, оборачивающаяся экзистенциальной рулеткой...
В ситуации объективной невозможности действительного выбора из, когда реально выбирать не из чего, — что, в этом случае тоже реализуется «сквозной» принцип возможности выбора? Или, всё же, это сценарий действительной невозможности выбора, его отсутствия, драматической неосуществимости?
Если бы все знали путь жизни, все и были бы живы, и ни один ребёнок не погиб бы во время пожара в Кемерово весной 2018-го, ибо никто же, даже малый ребёнок, никогда и ни за что сознательно не выбрал бы трагический путь смерти. У них не было возможности выбора, а значит и самого выбора. И не важно, не было ли его по объективным причинам, или же он был «просто» неизвестен, поскольку субъективное незнание выбора фактически равносильно его отсутствию, хотя, возможно, что на какой-то странице какой-то книги Жизни в какой-то вселенской библиотеке этот выбор прописан. Но остался непрочитанным.
Если бы все знали путь счастья, то и не было бы ни одного несчастливого на планете, ибо это, как минимум, свидетельствовало бы о неразумности, психической девиантности отчаявшегося.
Итак, путь смерти — это [мнимая!?] свобода осознанного выбора или всё же его отсутствие?