Перейти к содержимому

В России традиционная, глубоко въевшаяся в общественное сознание новостная повестка — очередное разоблачение очередной коррупционной схемы. Это социально-политический сюжет, из-за регулярности утрачивающий собственно новостной характер: это новость как изматывающий, затянувшийся на жизни и мировосприятие нескончаемой чреды поколений, сериал про крупных, мегакрупных, оборзевше-крупных взяточников во власти, высокой власти, государственной власти…
И эту «новость» о повседневной и повсеместной продажности чиновников столь же регулярно-повседневно и коммерчески успешно продают (или скармливают?) «адаптированному» к коррупции народу как истинному субъекту власти!
Лихоимство как форма и мера служения отечеству: размер украденного служит определителем степени патриотизма в положительной корреляции этих величин.

В какой-то момент жизни приходит грустное понимание: какие бы планы на будущее не строить и как бы успешно не продвигаться в их осуществлении, неожиданно настигает отчаянное чувство: все равно не успеть! — не успеть принципиально, фундаментально в своей жизни. Причем, даже если бы прожить ещё сто лет, и в тот интервал жизни совершить много действительно очень важных, добрых и полезных дел, то все равно, парадоксально неустранимое жизненное «неуспеть», скорее всего, останется и станет даже еще более сильным и отчетливым — не успеть больше того, что не успевалось ста годами ранее... Для творческой личности «объем» неуспетого лишь растет с ростом продолжительности ее жизни — жизни, остающейся все же временным явлением этой личности, т. е. ее актуальности в мире как существа бренного.
В этой психологической коллизии сказывается объективный характер неуспевания личности, природно определенной в бренном статусе. Экзистенциальное неуспение как неумирание человека, длимость его жизни, оборачивается неуспением как непоспеванием личности во временных интервалах жизненных дел, а значит и неуспением как безуспешностью самой судьбы смертного существа.
Временная антиномия неуспения решается только в вечности самой личности, ибо можно ли неуспеть в бесконечном времени?.. Но это и будет истинным Неуспением — жизнью бессмертной…

Даже когда человек ничего не делает, его организм все равно занят: он исподтишка старательно делает свое хронологическое дело — закономерно стареет.
А когда человек занят делом, коэффициент старения, в зависимости от характера дела, может быть больше или меньше единицы.

Истинные — фундаментальные — ошибки те, которые не обнаруживаемы. Возможно, никем и никогда.
В пространственно-временной точке срабатывания таких метафизических триггеров онтологический сюжет меняется — кардинально и необратимо — с системными последствиями и выходом квази-субъекта на новую эволюционную траекторию бытия.
Должно быть, не все из этих ситуаций ошибочного выбора/переопределения, осуществляемого в латентной/бессознательной форме, имеют катастрофический характер, но судить об этом не представляется никакой возможности.

Эмпирические истины, выстраданные конкретными человеками, духовные озарения и интеллектуальные находки «текущего» человека, всечеловеческие культурно-цивилизационные «твердыни», исторически намытые ценности невесомого характера — окажутся ли значимы для дела совершения и завершения мира, будут ли ценны в совершенном мире? Там, по ту сторону эсхатологии?
Вопрос не о личных заслугах отдельного человека и посмертном воздаянии ему; вопрос о системе ценностей «верхнего мира», о самой глубинной логике его креативного зиждительства. Существенны ли в этом космическом процессе все проделанные исторически позитивные шаги в развитии человечества? Возможно, весь земной прогресс (в том числе, и научно-познавательный, и культурный, и даже нравственный) — самообман и снобизм «нижнего мира», «плотной» цивилизации. И тогда вся, даже героически выстоянная и выстраданная, история цивилизационного бытия не имеет никакой ценности для онтологии высшего порядка, для метаистории постэсхатологического мира…