Перейти к содержимому

Похоже, любая травинка на вусмерть обритом газоне — и та больше «знает» о жизни, о ее вечной силе, чем ее рефлексирующий сожитель по биосфере…

На моей планете — только скудная атмосфера, немного живоначальной воды и несколько проплешин бодрствующей природы... Приходится дышать пореже, жить поскромнее, экономно тратя необильные ресурсы местной биосферы… И радоваться наличной жизненности, тварьческому напору благожизненных сил; завораживаться явленной, хотя и упрощенной, красотой планетных ландшафтов.

Но и в таких условиях цветы — всё равно и всегда, в любых геологических обстоятельствах, — всё же, остаются цветами, независимо от ботанических форм их планетного проявления!

Жизнь мегаполиса так же таинственна и сакральна, как и жизнь живой природы. Столько тихих, «подземных» движений, столько незримых функций, исполнения потаённых и каких-то безотчетных ритуалов с фантомным смыслом, в совокупности которых и реализуется урбанистическая полность социосферы — почти как функционал биосферы...

Неразумная природа живёт, как живётся. Есть то, что есть, и это и есть реальное, эмпирически явленное совершенство, эволюционно выработанное извилистым путем и биосферно верифицированное на нашей планете.
Для естественного совершенства разума надо искать иные планеты, иные эволюционные орбиты умной жизни.

Как-то стремительно и необратимо теряется сокровенность личности: в нарастающем информационном давлении глобальной сети, в путах которой эксбиционистски агрессивно оголяются личности «интересантов» различного пошиба; в публично-вывернутых историях жизней и переживаний, добровольно отчуждаемых от их субъектов; в монотонно-ритуальных, по-сути обезличенных эмоциональных выбросах в сотовый эфир; в бесстыжих панорамных окнах жилищ, выхолаживающих приватность душевного уюта; в гиблых новостных испарениях истошнившихся псевдосенсациями масс-медиа, настойчиво структурирующих нервную ткань индивида; в многочисленных ток-шоу, напоказ выворачивающих персонально-человеческую изнанку...

Человек разучивается сознаваться в умной тиши, в заповедной сакральности своей души, в прикрытости своего тела, в стыдливости своей природы... Он утрачивает навык обретения и источения своей индивидуальной человечности. Оглушённый какофонией внешних звуков, ослеплённый бликами посторонних образов, облучённый потоками чужой информации, пронизанный напряжением искажённой социальности, современник теряет способность осмысливать мир в углубляющем и просветляющем безмолвии, наедине, в лоне и перед лицом многообразных проявлений большого бытия, в одиночестве познания меры своей жизни и её проекции на правду каждого дня — дня подлинного торжества личности, планеты, космоса...