World Cultural Interaction / Всемирное Культурное Взаимодействие
Модели гипотетических «параллельных» вселенных захватывают умы даже учёных-представителей точных наук. Но существование таких миров — бессмысленно, т.е. невозможно. Ибо параллелизм был бы чрезвычайно затратен и расточителен для Сущего, во всех отношениях избыточен. И потому он нереализуем.
Более перспективным представляется развитие логики и представления о «последовательных» вселенных: Мультивселенных, пронизанных стрелой абсолютного времени в ходе циклического воспроявление Единого.
Мы живём в вероятностном мире, и само наше существование, наличие в этом мире — не просто вероятностно, а исчезающее маловероятно.
И вот, изнутри этой ничтожной, но каким-то чудом исполнившейся вероятности, обернувшейся для нас благоданной достоверностью, мы напряжённо вглядываемся в обступающий большой разновероятный мир и пытаемся приписать всему зыбкому, неуверенно ощущаемому прочность бытия, атрибутировать ему надёжность реальности, фундаментальность и незыблемость его наличествования, оперируя понятиями вечность, бесконечность, всюдность. И уповаем, что и сами однажды выберемся из локально-заданной неуверенности, своего самоограничения и обретём равновеликий статус пребывания в мире — бессмертия, полноорганности, способности к соучастию в продолжающемся творении Сущего.
Антропный принцип: «космос таков, потому что в нем присутствует наблюдатель (т. е. возможен человек)». Этот принцип можно логически усилить, добавив к его формулировке: «и другим космос быть не может»!
Иными словами, не просто космос в совокупности его фундаментальных свойств, характеристик и констант «постарался» для человека, сделав возможным его существование в силу почти невероятной, «счастливой» (и ответственной для человека) суперпозиции всех потенций. А значительно строже и категоричнее того: именно психофизические, биологические характеристики человека «сформулировали», императивно задали фундаментальные свойства космоса, сделали возможном его наличие — не просто в том именно нынешнем физическом облике и пространственно-временной определенности, а обусловили саму принципиальную его «возможность к бытию», космологическую возможность проявиться как материально-стяженный образ Сущего, ибо другой, альтернативный, неантропный вид невозможен. И это не случайное произведение сил всего космоса, не удивительное стечение обстоятельств и условий, а телеологический акт, преднамеренное действие, целевой параметр самой вселенной.
Не космос антропен, а антроп космичен — в том взаимном смысле и в той коэволюционной направленности причинно-следственной связи, что именно человек задаёт, порождает космос, он космологический и космогонический центр, источник и фокус мира. Он точка исхода Большого Взрыва, в свернутом информационном виде уже содержащего все «антропные» характеристики и константы жизни предназначенного к развертыванию Мультиверсума, его воспроявления в новом эоне бытия Сущего.
Иной вид, другие свойства и характеристики антропности породили бы (и генерируют?) другой космос!
Эта мысль может показаться совершенно тривиальной. Действительно, тот космос, который доступен для «наблюдения» и восприятия микробу, совсем иной, чем антропоразмерный космос. А мироздание кошки отличается от того Универсума, который порождает и отражает рыба или птица. Но предельный антропный принцип утверждает не разнообразие и отличие в восприятии космоса для разных наблюдателей, — космоса, остающегося единым и объективно неизменным для всех его вольных или невольных обитателей. Предельный антропный принцип, по-видимому, однозначно постулирует различие самих объективных космосов, порождаемых различными его контрагентами и для них.
И вот эта космогоническая рыба беспечно плавает в вечных вселенских волнах бытия различного диапазона, оставаясь вне зон восприятий иных агентов Сущего, творящих иные миры и космосы, простирающиеся за пределами антропного локуса Мультиверса...
Никаких сомнений и колебаний, никакой растерянности и неуверенности, никакого сослагательного наклонения и случайности, никаких паразитарных эмоций и психологических шумов. Только волевое устремление и сосредоточенность, только решительность и настойчивость, только натиск осмысленного дела и добросовестность, только напряжение мысли и индукция нравственного чувства.
Никаких манипуляций и ложных меток, всё чистое творение.
Я твёрд и уверен, я углублён мыслью и просветлен замыслом, преисполнен знанием дела и благословен чувством правды.
Вот, импульс уже набирает потенциал, вино уже созревает, творчество оформляется... Уже источник излучает, уже волна побежала, уже благоухание добра распространяется…
И вот уже мир преображается, небо приподнимается, земля исполняется... И бытие пресуществляется и преисполняется совершенства…
Я импульс на космогоническом треке в континуальном спектре от Α до Ω. Я ещё не Омега, но уже не Альфа, и всё же нет между ними зазора в деятельном порыве, иных промежуточных точек. Я непрерывно обновляемый источник и цель преображения мира.
Я дерзновенная метаморфоза-порыв Сущего на вечном пути от Альфы к Омеге…
Я жажду свободы и восторга; и притом ищу покоя и телесной тишины — избавления от страстей, изъедающих мою богоподобную сущность, тишины от назойливых веяний пожираемого энтропией мира. Восторга неостановимой свободы. Свободы от навязываемых проявлений мира и «приличествующего» участия в них, от тесноты неуёмных желаний, от угарной духоты страстей, от придавленности обветшалыми ценностями сего мира, алчно ищущих своих фанатичных адептов. Покоя утихомиренной психофизиологии организма, физико-химических свойств окружающего — бушующего и вожделеющего — мира. Покоя распоряжаться своей свободой.
Это воля. Как творчески-деятельный порыв, импульс, точнее волна преображения всеобщего, как распоряжение свободой творения мира.
Я ничем не стеснен, не ограничен. Я свободен и, одновременно, покоен, сосредоточен как сгусток, квант благодатной энергии, готовой излиться актом творчества чего-то доселе нового в этом постоянно творимом, вечно и неутомимо созидаемом благословенном мире. Я мощен, но добр, я всесилен и решителен, но соразмерен и мягок, я абсолютен, но снисходителен... Я самостоятелен, но зависим, я отстранён и неприступен, но моя энергия — энергия живоносного утверждения.
Я уже почти свобода, теперь для: для необузданного творчества...
Я — самодержец, источник и агент собственной воли. Я — суверен и подданный своего замысла о себе, о человеке, о мире, о Боге!
Я — импульс, ещё не набравший максимум значения своего потенциала от полного нуля до абсолютной единицы...
Я электрический ток высочайшего вселенского напряжения, напитывающий всю сущность, пронизывающий весь организм, создающий экстра-тонус души и тела, состояние невероятной физической и духовной алертности личности.
Я жар вселенского чувства, преисполняющий до краёв всю предполагаемую и предстоящую космоноосферу, космическую ойкумену мирового бытия.
Я смысл Универсума, воплотившийся в проявленную и продолжающуюся силу становления Всего, Единого, Сущего.
Моя прежняя сущность отпустила и целительно опустошила меня, я полностью исчерпан, но до краёв исполнен надэкзистенциальным предчувствием, напряжённой, активированной волей и космогонической энергией нового порядка бытия. Во мне ничего не осталось, во мне ничего больше нет. И меня уже нет, это пустота, иссыхающая по источнику нового Закона. Я совлёкся телесности, удалился от моей бренности и избавился от злободенствующей тленности.
Я нежная волна-прикосновение эфира, требовательно, но ласково обнимающая, согревающая и освежающая одновременно; я мягкая волна-излучение рассеянного света, успокаивающая и мобилизующая одновременно. Я легкая волна-дуновение воздуха, я луч света, я квант энергии, я сгусток воли, я выражение свободы, Я — Азъ есмь!
Я мягко-упругая волна энергии, которая не подавляет, не подчиняет, а бережно охватывает и поглощает собой — всё мое существо, все боли и страхи, все нравственные тревоги и психические переживания. Она уравновешивает, успокаивает, умиротворяет и примиряет. Она гармонизирует внешнее и внутреннее напряжение состояний.