Перейти к содержимому

В неоднозначной ситуации объективное обоснование решения может отсутствовать, и потому «правильное»/оптимальное решение становится принципиально невозможным. Область логической неопределенности решения…

«Всегда есть выбор». Расхожая и легкомысленная сентенция... Но иногда жизненно важно сделать принципиальный выбор в условиях, когда… варианты/альтернативы не известны, когда список возможностей заведомо неполон или представлен исключительно одним, как правило, негативным, полюсом. Полная спецификация вариантов и обоснование именно «правильного» из них, возможно, где то и существуют, но трагически сокрыты от понимания того, кому предстоит выбирать; информация о них недоступна для учёта при фактическом принятии решения, возможно — «решения жизни». А мучительный поиск последнего совсем не обязательно даёт желанно-благой результат. Жестокая логическая неопределённость, оборачивающаяся экзистенциальной рулеткой...

В ситуации объективной невозможности действительного выбора из, когда реально выбирать не из чего, — что, в этом случае тоже реализуется «сквозной» принцип возможности выбора? Или, всё же, это сценарий действительной невозможности выбора, его отсутствия, драматической неосуществимости?

Если бы все знали путь жизни, все и были бы живы, и ни один ребёнок не погиб бы во время пожара в Кемерово весной 2018-го, ибо никто же, даже малый ребёнок, никогда и ни за что сознательно не выбрал бы трагический путь смерти. У них не было возможности выбора, а значит и самого выбора. И не важно, не было ли его по объективным причинам, или же он был «просто» неизвестен, поскольку субъективное незнание выбора фактически равносильно его отсутствию, хотя, возможно, что на какой-то странице какой-то книги Жизни в какой-то вселенской библиотеке этот выбор прописан. Но остался непрочитанным.

Если бы все знали путь счастья, то и не было бы ни одного несчастливого на планете, ибо это, как минимум, свидетельствовало бы о неразумности, психической девиантности отчаявшегося.

Итак, путь смерти — это [мнимая!?] свобода осознанного выбора или всё же его отсутствие?

Самые тяжёлые и кошмарные сны — рациональные. Погружение в психо-событийное поле такого морфического миража вызывает интеллектуальный рефлекс: мучительные и обреченно-безрезультатные попытки решить «действительные» проблемы, отображенные ментальным видением; стремление непременно найти разумный ответ на сумасшедшие «приснившиеся» вопросы. Иногда это обостряется до одурманенной практики написания/редактирования осмысленного текста (вот уж, поистине, буквальная сомнография!), который существует исключительно в голове, лукаво полуобъятой чарами Морфея...

Гамлетовский предельный вопрос «быть или не быть» можно переформатировать в иной модальности: что ценно (выбрать, предпочесть) — наличное или должное? Принять то, что есть и «быть» в нём, или же отказаться от имеемого в пользу надлежащего быть (объективно)? Второй вариант допускает два исхода — 1) отказ не только от данной среды, но и от самого себя, от того, чтобы «быть» в «ненадлежащей» онтологии; 2) или же бунтарски пробовать трансформировать текущее состояние бытия в должное. Последнее требует усилий и ресурсов, воли решения и времени его реализации. Тогда исходный вопрос и вовсе может быть транспонирован в формулу «здесь/сейчас или в другом месте/в другое время?», или даже: «сто́ит оно того или не сто́ит?» Но в любом случае и прежде всего, — быть кем, т. е. вопрос «кто Я?». 8-O

На излёте морозного июньского вечера, когда в безмятежно-ясном небе по-летнему бесстыже заблистали заиндевелые звезды чужих, скорее всего, уже давно и до космического тла выгоревших миров,.. было принято принципиальное — принципиально ошибочное! — решение синячить дальше, бесстрашно погружаясь в глубины изменённого сознания…
С этой целью был запущен мобильный ударный пивопроходческий снаряд «Слава», способный пробурить алкогольную «кротовину» в любой, самой невероятной констелляции нетрезвых обстоятельств мира сего.
После
 успешного запуска этого стратегического ресурса, о глубоко засекреченных тактико-технических характеристиках которого непозволительно распространяться никому, нигде и никогда, его больше никто же, нигде же и никогда же достоверно уже не наблюдал. Правда, поговаривали, что в созвездии «Old Irish Pab» на падшем небосводе как-то прочертилось нечто напоминающее по своей энергетике. И ещё утверждали, что в области пивной туманности «Billa» однажды тоже, якобы, запечатлели некий феномен… Но нельзя же всерьёз опираться на эти сомнительные свидетельства озлобленных абстинентов!