Перейти к содержимому

Грустный эмпирический феномен: человек, коварно влекомый и даже безжалостно влачимый собственной природой — несовершенной, непостигаемой и потому им самим неуправляемой... Психосоциальная стихия — слепая и властная, нивелирующая, а порой и разрушающая личностное ядро человека. И в случае девиантного вектора влечения индивида по изворотам его судьбы... никакого решения научно просвещенное общество предложить не может, ибо его не существует на сегодняшний исторический момент. Остаётся признать бедствующего современника либо больным, либо преступником...
Единственное и жесткое решение — био-социальная «нормализация» индивида с отклоняющейся психикой на стадии его эмбрионального развития. Это очень далеко от гуманизма. Кроме того, общество нормализованных человеков — это иное проявление энтропии, иное — социологическое — выражение второго закона термодинамики.
И тогда искупление из невольного греха — глобально-историческая проблема несовершенства человека и несовершеннолетнего человечества. И это антропокосмическая  область рисков мирового разума.

«Нормализованный» современник — это персональная сущность, реализуемая в формате «all inclusive»: увы, эмпирическому человеку «позволены» и добродетель, и порок; ему разрешены и небесно-славное сияние святости, и вязкая глина греховных низин. «Homo изотропный» способен к проявлению своей сущности в любом направлении, хотя эволюционно-исторически у него и обнаруживаются выделенные направления развития. Его сущность благостно тяготеет и воспаряется к прозрачным пределам горнего, но предательски мутится и засасывается в болотные заводи дольнего.

Ибо эмпирический индивид — личность не героическая, персона не публичная, человек, не наделённый сверхэмпирическими качествами и полномочиями: харизмой, уважением априори, авторитетом, властью... Это «заминированный» своей природой тихий, мирно живущий и добросовестно жующий обыватель, послушно пасущийся в силовых полях материальных соблазнов и почтительно утилизирующий отпущенный ему судьбой квант бытия...

В некоторых ситуациях мы точно знаем, какие слова нам нужны. Но их некому произнести.

Иногда истина уже открыта нам. Но некому указать на неё.

Услышать слова, которые уже известны — не важно. Но почему же не слышно этих известных слов тогда, когда они экзистенциально необходимы, и их важность безусловна, даже если это уже староизвестные слова?

Получить импульс развития, о содержании которого нетрудно догадаться — лишнее. Но почему же мотивация не подкрепляется этим лишним — последним и решающим — доводом тогда, когда им определяется траектория судьбы, и его значимость совершенно не зависит от его тривиальности?

«Технологическая склейка» — дети в любую технологическую эпоху, примерно, одинаково эмоционально воспринимают достижения цивилизации на момент своего осознания-детства: игрушки и занятия их времени играют, примерно, одинаковую роль в их эмоциональном развитии и восприятии мира, независимо от технологического уровня самих игрушек, гаджетов, других детских инструментов и способов постижения мира. Ни больше радостей, ни меньше восторгов в разных поколениях детей, даже принадлежащих совершенно разным и продвинутым технологическим эпохам. Очевидно, в интеллектуальном становлении и развитии технология может открывать бо́льшие возможности (но далеко не всегда реально обеспечивает их, особенно с учётом издержек).

Зато родители, напротив, всегда и очень остро (а иногда и болезненно) ощущают «технологический разрыв» отцов и детей...

Численность планетного человечества перевалила за 7 миллиардов. И размножение бойко продолжается. Технологии тоже прогрессивно развиваются. В количественном измерении цивилизация уверенно и самонадеянно пухнет.
А жизнь в её прежних эмпирических основах ничуть не меняется! Разве что, в сторону её усиливающейся неопределенности и всё растущей условности бытия отдельного индивидуя. Качество жизни становится все «жиже».