Перейти к содержимому

Душа — страдалица по своей конституции.
Даже — и особенно! — душа, наверное, страдает у праведников: по самому́ статусу праведности.

Силы небесные — светоносные воинства рая, с Востока, и орды подземные — преисподние власти тьмы, — с Запада.
И битва меж них — не оружием мира сего: мечами, пушками и самолётами, силой и немощью, верованиями и знаниями, — а воюют добродетелями и грехами, праведностью и порочностью, любовью и ненавистью. И победы их — души, купленные за цену их истинной сущности.
И когда чертоги ада опустеют — ибо все будут искуплены, и когда войско преисподней обезлюдит — ибо в вечном мраке и изнывном холоде не останется ни одного нераскаявшегося грешника, — тогда и тьма ада рассеется в нестерпимом свете вселенской благодати, и власть дьявола истает в сердечном тепле безупречной любви всеединства...

Еще раз и в иной смысловой тональности перефразируя Л. Толстого, можно сделать эмпирическое предположение: все праведники праведны одинаково, каждый грешник грешен по-своему.

Эмпирический человек способен на повседневную бытовую «квазиправедность», проявляемую "местами, где моль не поела» — ситуативно и даже вполне рационально.
Жить в режиме «непрерывного христианства» могут лишь истинные подвижники христианской веры; активно христианизировать объективно обступающую и субъективно проникающую в ум и душу онтологическую действительность дано лишь праведникам по их богодарованной природно-антропной сущности.