Психодинамика загробного бытия однонаправлена: только вверх, от тьмы к свету, из бездны к небесам.
Изменить участь душ ушедших людей можно только молитвами живущих. Такая молитва, по самой ее добровзыскующей сути и благоточивой природе, есть импульс, движущий душу на более высокие орбиты божественного света, или, по крайней мере, облегчающие мрачную участь попавших в преисподнюю.
И тогда уже дело — за самими душами в мире теней, молитвопреклоняющими своих печальников в мире света.
Метка: тьма
Светотени истории
История не может ничему научить того, кто избавляется от нее в своем сознании, не исследует ее умом и душой…
Планетарная история становится виртуальным полигоном, произвольной «бродилкой» по причудливым, не осознаваемым в лицах и реальных событиях, сюжетам абстрактного астрономического процесса.
Это параистория, в которой добро и зло — лишь атрибуты ушедших и уже ненужных-неинтересных времен. Трагедия фарсифицируется — становится игровым фарсом, в котором взаимоинверсия правды и вымысла — дополнительная игровая опция…
«Люцифер» тоже был «несущим свет», но теперь Люцифер — властелин тьмы.
Светоносная скорость Бога
Если скорость света — единственная независимая и абсолютная фундаментальная мировая константа («окончательная константа»!), обуздывающая любую сингулярность и определяющая геометрические свойства универсального пространства-времени, то свет как абсолютный substant этого свойства мира — и есть Бог. Это инвариантный носитель, содержатель и податель жизни, который, распространяясь и тем проявляя из тьмы на свет, из небытия к бытию, астрофизические локусы вселенной (вызывая ее космологическое расширение) выражает и осуществляет продолжающийся замысел о мире в его полных — необходимых и достаточных — универсально-космологических основаниях…
Свет был и есть всегда — как трансцендентная сущность. Итак, сначала был свет. Нет, не так — итак, был свет, и он был всегда — потусторонний. И от него было, вспыхнуло светлое слово (замысел) о мире, озарившее дело света как творение мира имманентного: «Да будет свет!» (Быт. 1:3) — посюсторонний, т. е. явный мир, как физическая модель метафизического мира.
Мрачный конец темного света
Конец света — на самом деле задуман как конец тьмы, в которую в ходе исторического времени постепенно-прогрессивно погружается человечество, гедонистически легализующее все лукавые чудеса технологий, т. е. вне-человека (или без-человека), вместо того, чтобы сосредоточиться на социально-гуманитарных «технологиях» восходящего развития самого человека как живого нравственно-физического организма и, особенно — внутри-человека (или во-человека), т. е. его внутренней сущности, которая есть его личная душа, до смертного момента телесно воспитываемая и духовно образовываемая (эвристически обучаемая) для активного соучастия в божественной литургии творения мира… Это обретение зрелой душой своей личности в ее уникально-самобытной значимости, которая в высшем мире становится ипостасью теосоциального многоединства. И напротив, можно сказать, что вызревшая личность обретается и воспаряется душой, которая как семя цветка в свою пору отрывается от родного лона, устремляясь в широкий мир и открываясь для жизнетворческих возможностей…
Конец света — это тот предел ненормальности социоестественной истории, онтологического порядка мира и немирности самого мира, который, по критериям божественной экологии сущего, уже дальше и дольше невыносим. Это темный и тяжелый геологический осадок пещерной человечности на поверхности богоданной планеты; это тяжелые, психологически вязкие и исторически инертные фракции — антропологический гудрон — той человечности, которая в своей лучшей природно-культурной сущности как светлый и легкий, уже сверхприродный дистиллят способна заслуженно испарять от земли к небу как чистый дух…
Таким образом, Страшный суд отделяет Бытие от небытия — то и другое в абсолютном содержании; этот Суд проводит непреходимую грань между истинным и ложным, между радостью и горем, раем и адом?
Война запредельных миров
Силы небесные — светоносные воинства рая, с Востока, и орды подземные — преисподние власти тьмы, — с Запада.
И битва меж них — не оружием мира сего: мечами, пушками и самолётами, силой и немощью, верованиями и знаниями, — а воюют добродетелями и грехами, праведностью и порочностью, любовью и ненавистью. И победы их — души, купленные за цену их истинной сущности.
И когда чертоги ада опустеют — ибо все будут искуплены, и когда войско преисподней обезлюдит — ибо в вечном мраке и изнывном холоде не останется ни одного нераскаявшегося грешника, — тогда и тьма ада рассеется в нестерпимом свете вселенской благодати, и власть дьявола истает в сердечном тепле безупречной любви всеединства...