В жизни, особенно в отношениях с людьми, нужно исповедовать принцип «презумпции умышленности добра» — благомысленное предположение и повседневно-повсеместное руководство той установкой, что ближний имеет добрые намерения и в жизни, и в отношении к ближнему; что он природно-изначально — хороший человек, стремящийся к благому проявлению своей богозаданной истинной сущности.
В таком психологическом потоке восприятия реальных людей проколы и разочарования неизбежны. Но ведь и никто не ангел, ибо слишком эмпирически человечен...
Но, возможно, именно в таком субъективном потоке объективный мир незаметно склонится ко благу бытия и даже начнет восхождение к запредельному совершенству…
Метка: восхождение
Бог как аварийная любовь
Бог — это, в первую очередь, Бог грешников и для грешников. Он — Бог спасения, а именно грешники нуждаются в прощении и спасении. Праведники же сами из своей благотворной природы способны возрасти до нравственно зрелой личности, до творящей инстанции вселенского масштаба, до статуса мировой космологической силы.
Бог любит грешников в том смысле, что спасает их. Бог любит праведников в том смысле, что попустительствует им в их самостоятельном восхождении к добру и творчеству, и тем самым споспешествует им, ибо они из своего благотворного естества своим усердием обретают боготворческий статус и входят в небесное воинство добра.
Получается, что любовь — это сила аварийная, спасающая, а не творящая! Это искупление из недостатка качеств, а не проявление избытка качеств?
Такое вот предметное богопознание.
Вероучебник нравственности
Католицизм жестокосердно пугает адом, но охотно обещает (по определенному тарифу заслуг) рай.
Протестантизм профессионально утешается мирскими делами, оставляя небо на потом, но напоминая о посмертных рисках земной бизнес-пассивности.
Православие строго предупреждает безнравственность, блюдет возможное благочиние и… пребывает в вековом ожидании.
Христианство в целом слишком сосредоточенно на грехах, и легко осуждает на потусторонние мучения и наказания, но забывает о важности преображающей добродетели и спасительной значимости потенциала нравственного восхождения человека — даже и в его несовершенной природе, даже и в его заблудшей душе.
Это эмпирическое исповедание добра как неутомимой веры в сверхэмпирического человека.
Обозленная натура добра
Не все субъективно исповедуемые ценности объективно ценны. И не все возвещенные большому миру истины безупречны в их личностном восприятии.
Не всякая социализация — благо и ведет индивида к успешной интеграции в социум («А социум то какой?»).
Не все ошибки, даже страшные и фатальные делают человека окончательно порочным, совершенно безнравственным, неискупимо падшим; не все грехи безвозвратно низводят душу в мрачные пределы истинного зла...
Даже обозленная натура — человек, жестокосердно ошпаренный злом мирской эмпирики, — в высшем измерении всегда хранит как священный завет о самом себе благой образ своей способной к восхождению сущности...
Христианствующий даосизм
Жизнь человека — путь воспитания и высшего — боговоспринимающего — образования его души.
Объясняющая этот прикровенный двуначальный процесс экзистенциальная философия — это философия земного пути человека как движения небесной души и приданных ей телесных покровов вместе с органическим функционалом плоти по извилистому руслу жизненного опыта, знаменующего конечную судьбу человека и бесконечную траекторию его души.
Даосизм как христианский путь культивирования души и восхождения от земли к небу…