Перейти к содержимому

В эмпирической логике социоприродного явления человеческой жизни смерть — единственная, неподвластная Вечности, константа личности…

Можно быть интуитивно уверенным в существовании иного, потустороннего — именно трансцендентного — мира. При этом вполне логично предположить, что в его структуре «объективно» нет ни Рая, ни Ада, немилосердно постулируемых христианской топологией загробного мира. Тот мир именно иной и в этом смысле парадоксальный, он сверхэмпирически необычен, включая логические обороты мысли.
Ад и Рай — произведение испуганной рефлексии ущербной антропологии. Там все достойней и совершенно выбивается из логики и нашего мира, и ее закономерного экстраполята — воображаемой логики загробного мира. Там высокая — занебесная — художественная архитектура мироздания, а не земные ошлепки истинного бытия, заболоченного эмпирикой: битый кирпич исторически надуманного миропредставления, фантазия которого не выходит из потребительского морока агрессивного пожирательства жизни...

Иногда именно следование правильным правилам приводит к неправильному результату.
Иногда верный путь заводит в неверные дебри.
Это эмпирические правила подземной психомеханики.

В условиях агрессивно-широкополосного, стремительно прогрессирующего проникновения ИИ во все цивилизационные поры, в социальное взаимодействие и межличностное общение, — явлений цифровой индустриализации, превращающих индивида в биотехнологический ретранслятор слабоосмысливаемой им информации (на фоне растущей экстернализации знаний, доминирования статистически-сетевой логики, обуславливающих клиповое мышление, банерное восприятие реальности, ментальную плоскость личности), тест Тьюринга должен быть гуманистически развернут и целевым образом обращен не на выявление мыслящей машины, а на подтверждение, что субъектом общения на «той стороне» является действительно человек, по возможности, всё-таки мыслящий...
В техноцивилизационной перспективе тест Тьюринга — это тест для человека, для детектирования живого разума.

По делу о взятке в особо крупном размере арестовали подчиненного главного фигуранта с высоким чиновным статусом — вместо того, чтобы арестовать его начальника.
Шаблон решения преступно кривой — в логике смысла, но безукоризненно правильный — в логике власти.